Рома, 46 - 12 марта 2013 10:51

ДЕНЬ ПОБЕДЫ НАД МУЖЧИНАМИ ...или женский праздник как он есть. чАСТЬ ПЕРВАЯ[I][COLOR=brown][FONT=Arial]

Если тысячелетия мужскую силу уравновешивала женская хитрость, то с отменой кулачного права война полов превратилась в истребление безоружных. Теперь она может все, он — ничего. На ее стороне — общественное мнение, закон, мораль, сочувствие окружающих. Ему оставили право играть по ее правилам. А значит, проиграть.
Весь мир — офис, и все мы в нем — клерки. Перекладывание бумажек, монотонный, однообразный труд, мышиная возня в серых кабинетах... Для него это офисное рабство, для нее — своя стихия: мужские руки созданы для мяча, а со счетами справятся и женские. Мир был сотворен для Адама, но власть в нем давно перешла к Еве. Призрак бродит по планете, призрак консумизма, и у него — женское лицо. Разве не в потреблении состоит небесное предназначение женщины? И разве супермаркет не олицетворяет для нее райские кущи?
Символом эпохи возродившегося матриархата стал образ брутальной бизнес-леди. Она за рулем. Она в офисе. Она во главе семьи. Зачем ей мужчина? Для продления рода? Мужчина сделал свое дело, мужчина может уходить. К тому же ребенка можно завести и из пробирки. Для постели? Но лесбийская любовь создает меньше проблем, а фаст лав, как и фастфуд, не мешает работе. Она — эмоционально-психический гермафродит, муженщина, в которой соединились инь и ян. А ему куда идти? В одиночество? Это женщины проживают одни до глубокой старости, а мужчины быстро спиваются.
Может, оттого и процветает гомосексуализм, что мы сами толкаем мужчин в объятия себе подобных? «Иди к нам, ты нам любой нравишься, бедный, некрасивый, неудачливый!» — зовут к себе «голубые». А ведь это страшно, когда мужчине некуда пойти...
С детства она получает установку «Мужчина — враг!». Не только агрессивные феминистки, трудоголички и роковые хищницы, а добропорядочные с виду жены в любой момент готовы объединиться против этого врага. А на войне все средства хороши. Кухонные беседы о мужчинах нередко напоминают разговор нацистских карателей. Ну как же, слабый пол, прекрасная половина! Книжные лавки завалены пособиями «Замужество по расчету», «Как стать стервой», «Как мужчину очаровать и обобрать». При этом инструкция «Как бить жену, не оставляя следов» или «Что говорить после этого полиции» вызвала бы настоящий скандал.
А женщины-писатели, завалившие книжные полки? Женщины-музыканты? Женщины-кинематографисты? Их количество вовсе не означает, что женщины творят не хуже, — это показатель того, что общество стало женским. Между тем женщины-творцы — проводники женского начала в культуре, ставшей абсолютно женоцентристской. СМИ и масскульт навязывают нам образ воинствующей феминистки, которая и коня на скаку остановит, и террористов обезвредит, и мир от техногенной катастрофы спасет. Зато мужчины, записываемые в секс-символы, — слащавые, изнеженные мальчики, больше похожие на девочек. Когда женщина становится мужчиной, мужчине ничего не остается, как стать женщиной.
Борьба за равноправие свелась к борьбе за власть, бабскому террору и мужененавистничеству, сексизм сменился женским сексизмом, а мужской шовинизм — женским. Феминистки козыряют жертвами домашнего насилия, раздувая проблему до размеров гендерного геноцида. А не пора ли подсчитать жертв домашнего насилия среди мужчин? Затравленных, забитых, запиленных, оглушенных истериками, замученных на подработках, загнанных под плинтус?
Драться нельзя. А закатывать истерики? Вопить как иерихонская труба? Пользоваться тем, что у женщин из-за криков ребенка барьер чувствительности снижен? Лезть в драку, зная, что ответа не будет? А потом плакать: «Всю жизнь мне сгубил...»
Мужчины — спринтеры, женщины — стайеры; он побеждает в коротких схватках, она одерживает верх в войнах на истощение. Женщина выносливее и при длительном существовании на семейном острове не оставляет мужчине никаких шансов, навязывая свои правила, свой стиль. Муж становится похожим на жену, но жена на мужа — никогда.
В отсутствии идеологии, которую заменило вульгарное эпикурейство, у женщины остается извечный смысл — вырастить потомство. А мужчине остается его разделить. Он не должен больше задаваться вопросом о своем предназначении, как рабочий муравей, обслуживающий матку. Таким образом, общество превратило женщину в черную вдову. Может, в этом и состоит женское счастье? Может, тысячелетняя борьба за свои права получила наконец достойное завершение? Но тогда надо избавиться от романтических мечтаний, не надо ждать рыцаря и защитника, ведь не может быть карманного рыцаря или мачо под каблуком.
Если тысячелетия мужскую силу уравновешивала женская хитрость, то с отменой кулачного права война полов превратилась в истребление безоружных. Теперь она может все, он — ничего. На ее стороне — общественное мнение, закон, мораль, сочувствие окружающих. Ему оставили право играть по ее правилам. А значит, проиграть.
Весь мир — офис, и все мы в нем — клерки. Перекладывание бумажек, монотонный, однообразный труд, мышиная возня в серых кабинетах... Для него это офисное рабство, для нее — своя стихия: мужские руки созданы для мяча, а со счетами справятся и женские. Мир был сотворен для Адама, но власть в нем давно перешла к Еве. Призрак бродит по планете, призрак консумизма, и у него — женское лицо. Разве не в потреблении состоит небесное предназначение женщины? И разве супермаркет не олицетворяет для нее райские кущи?
Символом эпохи возродившегося матриархата стал образ брутальной бизнес-леди. Она за рулем. Она в офисе. Она во главе семьи. Зачем ей мужчина? Для продления рода? Мужчина сделал свое дело, мужчина м